95-лет со дня рождения космонавта Георгия Берегового: памяти великого сына Донбасса посвящается

15 апреля 1921 года родился наш легендарный земляк, на весь мир прославивший Донбасс, – космонавт Георгий Тимофеевич Береговой, дважды Герой Советского Союза, единственный, кто удостоен первой звезды Героя за Великую Отечественную войну, а второй — за полёт в космос...

«Личное дело»

Георгий Береговой родился в селе Федоровка Полтавской области. Вскоре после его рождения семья переехала в город Енакиево (Донбасс), где прошли детство и довоенная юность будущего космонавта. Во время учебы в школе Береговой занимался в кружке авиамоделирования при городской Детской технической станции. Окончив восьмой класс, пошел работать слесарем на Енакиевский металлургический комбинат. Одновременно проходил обучение в аэроклубе ОСОАВИАХИМ. После окончания аэроклуба в декабре 1938 года поступил на военную службу и был направлен в Ворошиловградскую военную авиационную школу имени Пролетариата Донбасса. Окончив ее 25 июня 1941 года, служил в авиации Приволжского военного округа.

Берегового, как и многих его товарищей, распределили в разведывательную авиацию. В Белоруссии начались для него «пороховые будни» войны. Береговой был командиром авиационного звена в штурмовом авиаполку на Калининском фронте. В декабре 1942 – марте 1943 прошел переобучение и освоил пилотирование штурмовика Ил-2. Стал командиром эскадрильи в Пятом штурмовом авиационным корпусе, которым командовал легендарный летчик и военачальник Николай Каманин. Во время боевых вылетов Георгий Тимофеевич трижды горел в самолете, но возвращался живым и снова поднимался в небо. В 1942 году – в 21 год – Береговой получил свою первую боевую награду — орден Красного Знамени за успешные бомбардировки противника.

Есть в биографии Георгия Тимофеевича и страница, посвященная битве на Курской дуге. На Воронежском фронте он воевал с 27 июля 1943 года в должности заместителя командира эскадрильи 90-го гвардейского штурмового авиационного полка. Бои здесь были жаркими. В день самолеты совершали по несколько боевых вылетов. За это время летчиками эскадрильи было совершено 182 боевых вылета, уничтожены 161 автомашина с разными грузами и войсками противника, 28 танков, 5 артиллерийских батарей на огневых позициях, 18 железнодорожных вагонов с боеприпасами и до 500 человек боевой силы противника, сбиты 3 самолета. 28 июля 1943-го самолет Берегового был подбит, но Георгию Тимофеевичу удалось благополучно приземлиться на парашюте не на оккупированной территории. За отличное выполнение восемнадцати боевых вылетов в качестве ведущего группы в сентябре 1943-го Г.Т.Береговой был награжден вторым орденом Красного Знамени. Позже за успешные бои на Харьковском и Киевском направлениях его отметили орденами Александра Невского и Богдана Хмельницкого III степени. А в 1944 году на груди гвардии капитана Георгия Берегового засверкали золотая Звезда Героя Советского Союза, ордена Ленина и Отечественной войны первой степени.

Война для него закончилась в Чехословакии, неподалёку от города Брно. Боевой вылет 11 мая 1945 года стал для Г.Т. Берегового 185-м и последним. В зале боевой славы мемориала «В честь героев Курской битвы» есть материалы об авиации, части которой громили врага в небе и на земле. Среди предметов — летный шлем Г.Т. Берегового времен войны, а из археологического оружия — двигатель, редуктор, авиационная пушка ДШК и пулемет калибра 12,7 мм от штурмовика «Ил-2». На таком штурмовике воевал и Г.Т. Береговой.

После войны многие ее участники ушли в запас. Он остался. Когда потребовались знания, Георгий Тимофеевич трижды садился за парту. Сначала по программе за 9-10 классы средней школы, потом – Липецкая высшая офицерская летно-тактическая школа. Продолжал службу в военной авиации штурманом и начальником воздушно-стрелковой службы штурмового авиаполка, штурманом истребительного авиаполка в Одесском военном округе. В 1947 – 1948 годах обучался в Военно-воздушной академии Монино, в 1956 году окончил ее заочно. С августа 1948 года стал летчиком-испытателем Государственного Краснознамённого научно-испытательного института ВВС. Через его руки прошли около шестидесяти различных типов самолётов. Он первым в СССР осваивал полёты в гермошлеме, первым на практике доказал, что попадание реактивного самолёта в «штопор» — не верная смерть, а рабочий момент. 14 апреля 1961 года Георгий Береговой был удостоен звания «Заслуженный лётчик-испытатель СССР»

В январе 1964 года Георгий Береговой был принят в отряд космонавтов. 26 октября 1968 года он отправился в космическую экспедицию на корабле Союз-3 продолжительностью 3 суток 22 часа 50 минут 45 секунд. Это был первый пилотируемый полет после гибели космонавта Владимира Комарова. С апреля 1969 года Георгий Береговой стал заместителем начальника, а с июня 1972 – начальником Центра подготовки космонавтов. Написал ряд научных работ по инженерной психологии, успешно защитил кандидатскую диссертацию. В январе 1987 года вышел в отставку в звании генерал-лейтенанта авиации. С 1974 по 1989 год был депутатом Верховного совета СССР.

Умер Георгий Береговой во время операции по шунтированию сосудов сердца 30 июня 1995 года.

Чем знаменит

Георгий Береговой – единственный из советских космонавтов, кто получил первое звание Героя Советского Союза во время Великой Отечественной войны, а второе – за полет в космос. В годы войны летчик-штурмовик гвардии капитан Береговой совершил 186 боевых вылетов, бомбил и штурмовал вражеские танки, артиллерийские батареи, речные переправы и эшелоны, трижды был сбит, три раза горел в самолете, но всегда возвращался в строй. В ходе боев за Сандомирский плацдарм гвардии капитан Береговой был участником легендарного «звездного» налета советской авиации на фашистский аэродром под Львовом.

Не меньше, чем в годы войны и при полете в космос, прославился Георгий Береговой, работая летчиком-испытателем. Он поднял в первый полет и выполнил испытания самолета Р-2 (И-320) в 1949 году. Участвовал в испытаниях МиГ-19П, СМ-12, СМ-30 (МиГ-19), Як-27К, Су-9, Ту-128, был ведущим летчиком-испытателем на государственных испытаниях самолета Як-25. 14 апреля 1961 года он был удостоен звания «Заслуженный летчик-испытатель СССР».

Береговой стал почетным гражданином городов Калуга (Россия), Луганск, Енакиево, Винница (Украина), Плевен, Сливен (Болгария). Он удостоен звания Героя Болгарии, высоких наград Польши, Венгрии, Румынии, Югославии.

Он был лауреатом Государственной премии СССР (1981 года), а также отмечен Золотой медалью имени К. Э. Циолковского АН СССР и Золотой медалью имени Ю. А. Гагарина (FAI).

Среди самых высоких наград Родины, которых был удостоен Георгий Береговой, – Орден Ленина, Орден Богдана Хмельницкого 3-й степени, Орден Александра Невского, Орден Боевого Красного Знамени, отметим три медали победного 1945-го года: «За победу над Германией», «За взятие Будапешта», «За взятие Вены»…

Цитаты Георгия Берегового

«Говорят, долгое ожидание притупляет, а то и сводит на нет радость от ожидаемого. Может, и так. Не берусь судить. Скажу только, что сам я этого не заметил. И хотя после выхода из сурдокамеры путевой лист, открывающий дорогу в космос, получить мне удалось не скоро, чувство радости от этого не поблекло и не притупилось. И скорее всего, потому, что работы в Центре оба эти года для меня хватало. А работая, я все отчетливее понимал, что космический корабль – не «Жигули» и даже не Ил-62. Обкатать его, как машину или самолет, строго говоря, невозможно, так что ни один космический полет не назовешь серийным. Меняются не только типы кораблей или их отдельные узлы, не только продолжительность полетов и количественный состав экипажей, но и сами задачи. Стереотипа тут быть не может, а дубли исключаются. Так что по справедливости каждый космонавт пока еще всегда «первый». И когда наконец наступил мой черед, я ничуть не чувствовал себя обделенным из-за двухлетней задержки. Наоборот, все, что происходило тогда, переживалось как-то необыкновенно остро и ярко — всей силой чувств и души. Я хорошо усвоил, что жизнь щедра на эпизоды, но скупа на события. Случается, многие годы промелькнут, а зацепиться не за что. Вспомнить, понятно, есть о чем. Рассказать — тоже. При желании можно и выводы из прожитого сделать. И все это нужно, без этого не обойтись. Но событие... Тут совсем иной разговор. События, значительные, ломающие привычное течение дней, в жизни человека — редкость. Может, поэтому смысл их постигаешь не сразу и не в полной мере, а как бы от случая к случаю, постепенно. Свой полет в космос осмыслить мне удалось тоже не сразу. Для этого понадобилось немало времени. И вовсе не оттого, что в нем было что-то из ряда вон выходящее. Нет, конечно. Просто и здесь действовала та же психологическая закономерность: верный масштаб требует расстояния» (из книги Георгия Берегового «Три высоты»).

«Вошел в плотные слои атмосферы. На термометре все те же семнадцать по Цельсию — система терморегулирования в кабине работает как часы. А ведь на обшивке сейчас несколько тысяч градусов! Правда, «Союз» - не «Восток»... У тех спуск был не управляемый, а баллистический. Обшивка от трения с воздухом в буквальном смысле слова пылала, да и перегрузки доходили до 8–10 единиц. А здесь перегрузки значительно меньше, порядка 4–5 единиц. Когда я вновь заглянул в иллюминатор, Земля была уже совсем рядом. «Мать честная! — мелькнуло в голове. — Да где же я ахнусь?! До Земли рукой подать, а подо мной еще только Аравийский полуостров!» Но, взглянув затем на приборы, я успокоился: высоты было более чем достаточно... Опять, как в первые минуты после старта, подвело зрение. Весь спуск — от включения двигателя до приземления — занимает каких-нибудь полчаса. Глазам же, для того чтобы реадаптироваться, перестроиться снова с космических на земные условия, этого мало. Они все еще, так сказать, настроены на «космическую дальность». Привыкнув видеть Землю с высоты орбиты, какие-то семь-восемь десятков километров показались мне сгоряча сущим пустяком. Не дотяну, дескать, при такой высоте туда, куда надо, сяду где-нибудь на склонах Иранского нагорья. На самом же деле все шло, как положено. Система управления исправно выдавала команды, ориентируя аппарат так, чтобы обеспечить посадку точно в заданном районе. Но, хотя я следил за показаниями приборов и отчетливо сознавал, что спуск проходит без отклонений, глаза по-прежнему отказывались принимать очевидное: Земля все еще казалась мне какое-то время значительно ближе, чем это было на самом деле» (из книги Георгия Берегового «Угол атаки»).

«…Ружейно-автоматная канонада в деревне не прекращалась. И вдруг из-за ближайшего дома навстречу нам выскочил какой-то пехотинец.

— Конец! Конец!.. — орал он во все горло, разряжая раз за разом в небо свою винтовку.

— Какой конец? Чего ты орешь?! — схватил его кто-то из нас за полу шинели.

— Да войне конец! Война, война кончилась... Понимаешь? — крикнул в ответ тот, вскидывая вновь винтовку. — Пали, друг, подбавь салюта!

Так среди ночи на улице одной из чехословацких деревень внезапно, будто его и не ждали, наступил для нас день, о котором непрестанно думалось все эти четыре года... Я отогнул рукав гимнастерки и взглянул на часы: было без четверти три, часа через полтора должен был заняться рассвет раннего майского дня — Дня Победы.

Но ждать рассвета мы не стали. Отпраздновать такое важное, самое важное в тот момент для большинства человечества событие — разгром и капитуляцию фашизма, — можно было и ночью.

Вернувшись в дом, мы вытряхнули на койку содержимое своих вещмешков. Пара банок тушенки, банка каких-то рыбных консервов, изрядный ломоть домашнего деревенского сала, початый кусок колбасы и несколько плиток шоколада. Вот и все богатство.

Тост! Без тоста в такую минуту не обойтись. Кто-то должен встать и сказать что-то такое, что останется в памяти на всю жизнь. Мы стояли посреди комнаты, держа кружки с разбавленным спиртом, и чуть-чуть растерянно смотрели друг на друга: кто? Кто возьмет на себя смелость произнести этот тост, кто отважится сформулировать в одной фразе ту огромность чувств, которую мы все испытывали в эти секунды?

Молчание затянулось, никто из нас не решался...

Наконец кто-то из летчиков, не помню уже его фамилию, как-то застенчиво улыбнулся и сказал то, что в ту минуту, видимо, повторяли миллионы и миллионы людей:

— За Победу!

А через несколько часов мы вновь влезали в кабины своих штурмовиков. Война кончилась не для всех — для нас она все еще продолжалась. Группа Шернера не пожелала признать подписанной в Берлине капитуляции, и боевые вылеты наши продолжались вплоть до 12 мая. Продолжали погибать и люди…» (из мемуаров Г.Т. Берегового).

7 фактов о Георгии Береговом

- Однажды во время испытаний Су-9, когда возникла опасная ситуация, Береговой не стал катапультироваться и сумел спасти самолет. За это авиаконструктор Петр Сухой наградил испытателя кинокамерой.

- В ходе подготовки к космическому полету во время испытания в сурдокамере Георгий Береговой вырезал перочинным ножом из дерева модель самолета Як-3, на котором летал в войну.

- Георгий Береговой внешне был несколько похож на Леонида Брежнева, и это обстоятельство чуть не стало для космонавта трагическим. 22 января 1969 года офицер Виктор Ильин, задумавший совершить покушение на генерального секретаря, проник в Кремль в день встречи космонавтов и обстрелял машину с Георгием Береговым. Шофер был убит, сидевший рядом с ним Береговой  получил легкие ранения осколками стекла. Он сумел перехватить руль и остановить машину.

- Георгий Береговой был консультантом на съемках фильмов «Москва — Кассиопея» и «Отроки во Вселенной».

- Береговой был прототипом генерала Крутогорова из фантастического романа Александра Казанцева «Фаэты».

- Береговой – автор нескольких автобиографических книг («Угол атаки» (1971), «Небо начинается на Земле» (1976), «О времени и о себе» (1982), «Три высоты» (1986). Кроме того, он входил в авторские коллективы научных трудов по космонавтике и проблемам подготовки к полетам в космос.

- Георгий Береговой был  командующим Всесоюзной комсомольской военно-спортивной игры «Орленок».

При подготовке материала использованы публикации http://www.belnovosti.ru/nb/geroy-voyny-geroy-kosmosa, https://polit.ru/news/2016/04/15/beregoboy/, http://nnm.me/blogs/girlfriendHudo/bezumstvu_hrabryh_poem_my_pesnyu/