Александр Захарченко и Захар Прилепин: Происходящее в Донбассе – будущее России и точка сборки Русского мира

На этой неделе в Донецке состоялась презентация новой книги Захара Прилепина «Все, что должно разрешиться… Хроника идущей войны», по сути, представляющей собой летопись донбасских событий, начиная от «Русской весны» и до сегодняшнего дня. Ранее книга была представлена в Москве.

Автор без прикрас рассказал о многих событиях и фактах, имеющих отношение к новейшей истории Донбасса, в том числе – и малоизвестных широкой аудитории. Центральной фигурой произведения стал Глава Донецкой Народной Республики Александр Захарченко. 

В ходе пресс-конференции Захар Прилепин и Александр Захарченко рассказали о том, как проходила работа над книгой, и ответили на вопросы журналистов. Предлагаем вашему вниманию полный текст ответов.  

«Для меня Донбасс – это абсолютно личная история»

Захар Прилепин: Эта книга – отчасти отчет о моем пребывании на Донбассе в той части, когда мне довелось работать в Администрации Донецкой Народной Республики. Александр Владимирович Захарченко является центральным персонажем данной книги, но далеко не единственным, потому что здесь – множество разнообразных людей, начиная от командиров и заканчивая простыми дончанами, работниками Администрации, военкорами... Все они в разной степени в книге взаимодействуют. Это не художественная книга, это публицистика. И для меня это – абсолютно личная история, которая через мою жизнь проходит как важнейшее событие. Я абсолютно искренне считаю, что происходящее на Донбассе – это будущее России и точка сборки Русского мира. Победа здесь сегодня будет означать победу нашей государственности в потенциале. Поэтому я крайне серьезно к этому отнесся, и хотел бы поблагодарить Александра Владимировича за то, что эти возможности были предоставлены мне.

Александр Захарченко: Мне тяжело говорить одновременно и за себя, и за главного персонажа. Книгу я читал отстраненно, не воспринимая себя, как ее героя. И будучи ее критиком, я ее не сильно критиковал. Почему – потому что я не вправе выбрасывать какие-то моменты, хотя некоторые из них, возможно, были для меня не совсем удобными и я бы вообще о них умолчал, дабы не травмировать общественность… Но я максимально старался оставить все, как есть, и на самом деле убрал только два несущественных пункта. Книгу прочел за ночь, проглотил, что называется. Скажу откровенно для тех, кто еще не прочел: те вещи, которые в ней описываются, никогда раньше ни в какой прессе не упоминались. Там есть такие моменты, которые даже для вас будут очень удивительны. Уверен, что вы книгу прочтете очень быстро.

- Что конкретно в этой книге удивило вас?

А.З.: - Я удивился иной точке зрения. Одни и те же события разными глазами воспринимаются абсолютно по-разному. И поэтому мне было важно в первую очередь для себя лично понять, что на происходящее может быть иная точка зрения – не только та, которую имею я. Поэтому за эту науку и возможность я благодарю Захара, и честно скажу: очень много полезных вещей я из этой книги почерпнул. Удивили острота восприятия и свежесть, новые краски, новые оттенки пережитых событий. А что касается самих описываемых событий – как можно удивляться, если это – твоя жизнь?

- Захар, в одном из интервью вы говорили, что писали эту книгу «от лица внимательного слушателя». То есть – не включая личные эмоции, чувства, впечатления. Насколько тяжело это было? И сразу вопрос к Александру Владимировичу – действительно ли на выходе получилась хроника?

З.П.: - Я просто выключил все то, что происходит со мной на войне в Донбассе, я об этом попросту не писал, потому что у этой книги была другая цель. Наблюдая за какими-то людьми, я старался максимально точно передать их речь и те или иные поступки. Это, конечно, тяжело, но давайте не будем наполнять паразитарными смыслами литературный труд. Любой столяр или плотник трудятся так же, как и литератор, только каждый на своем поприще.

А.З.: - Тяжело было как раз мне (улыбается – ред.). Ведь это писалась хроника – общения со мной, с другими людьми… Вначале, для того, чтобы это было написано, мы пытались несколько раз встречаться и в формате «вопрос-ответ» все эти вещи записывать. Но вскоре я понял, что таким способом ничего не получится, потому что я уже начинаю Прилепина ненавидеть (смеется – ред.). Да и сам Захар понял, что что-то тут не то. И в итоге решили, что он просто будет ходить везде со мной рядом. И спустя какое-то время, общаясь с ним, я перестал воспринимать его как журналиста и начал воспринимать как друга. А потом мы то туда поехали, то туда; то на передовую, то у меня совещание было, там психанул, там порадовался чему-то… И вот Захар смотрел со стороны на этот процесс и все записывал. Не знаю, правда, когда он записывал – когда я с ним общался, он при мне ничего не писал. То есть это – хронология событий как она есть.

«Если каждый напишет что-то подобное, война закончится быстрее»

- Считаете ли вы, что именно на писателях лежит функция весомого вклада в идеологической войне? Какова их роль в нынешних событиях, на ваш взгляд? 

А.З.: - Я считаю, что свою роль в идеологической войне должны выполнять не только писатели, а каждый человек, верящий в идеалы, за которые мы воюем. Я знаю двоих людей искусства, которые принимали непосредственное участие в боевых действиях и могут сейчас здесь сидеть с нами за одним столом и об этом вам рассказывать. А что касается писателей – все мы разные, верно? У каждого – своя жизнь и свой жизненный опыт. Но если каждый из вас напишет что-то подобное со своим видением, я думаю, война закончится быстрее. Поверьте, в первую очередь читать эти книги будем не мы, а те люди, которые против нас. Потому что мы об этих процессах и так все знаем, да и не всегда есть возможность и время читать. А там есть и время, и возможность. И ваша правда для них будет откровением. И как раз писатели должны в этом помочь.

- Будет ли эта книга переведена на другие языки для ее продвижения на Запад?

З.П.: - Вообще мои книги переведены на 23 языка, последним из них был вьетнамский. Но наши представления о свободе западного мира – надеюсь, они у вас уже минимизированы, а вот в России до сих пор есть – они глубоко ложные. Потому что это, на самом деле, – колоссальная система табу и замалчиваний, в том числе и информации о ситуации на Донбассе. Они об этом не говорят, не пишут, знать правды этой не хотят, причем это происходит на уровне медийного истеблишмента. Потому что огромное количество простых граждан в Италии, Франции, Германии, где я бывал в течение последних двух лет, - как раз за Донбасс. Все они понимают эту правду, и спрашивают об этом, как о своем родном. Они выходят на митинги, стоят с этими плакатами посреди Рима – это так удивительно, просто до слез трогает… А с другой стороны, вся система книгоиздания там построена так, чтобы ничего об этом не сообщать. Поэтому мои издатели страшно боятся всей этой истории, они умалчивают о том, что я постоянно нахожусь на Донбассе, чтобы не испортить себе репутацию. Вот недавно, буквально две недели назад, мой немецкий агент отказался от сотрудничества со мной. Он сказал буквально следующее: «Вы до такой степени не вписываетесь в нашу систему ценностей, что мы не будем с вами работать». Поэтому на сегодня есть две страны, где эту книгу точно будут переводить, – это Франция и Сербия. Потом, я думаю, подтянется какая-нибудь скандинавская страна. Но здесь точно не будет Великобритании, Германии и США. Это проблема, но не беда. Потому что если нас не пускают в дверь, мы будем заходить в окно. У нас есть контрагенты, которые переводят отдельные главы, выкладывают их в своих блогах. Я с этими ребятами работаю, и они потихоньку будут это «протаскивать».          

- Александр Владимирович, какие впечатления у вас оставила поездка в Москву на презентацию книги?

А.З.: - Скажу честно – я волновался. Во-первых, потому, что это – первое в моей жизни подобное явление. С вами, журналистами, общаться очень тяжело, не буду скрывать, и я волнуюсь перед каждой встречей с вами. Во-вторых, волнителен был сам повод. Это – моя первая официальная поездка в Москву, и наши противники до сих пор истерят относительно того, что Захарченко в Москве был официально. И сам факт выхода этой книги – это один из сильнейших ударов по образу, созданному Киевом для нас – «ватники», «колорады», «бандюки»… Я считаю, что со своей задачей я справился достойно – не знаю, насколько, но достойно. Судя по реакции интернет-писак, пожалуй, даже очень достойно.

- Захар, в свете того, что нынешняя история Донецкой Народной Республики еще не до конца написана, и мы все являемся ее непосредственными участниками «в режиме онлайн», не планируется ли переиздание этой книги тогда, когда в Донбассе воцарится прочный мир, либо же написание дилогии, трилогии так далее?

З.П.: - На самом деле я пишу об этом постоянно, и зачастую непроизвольно. Когда я работал в Администрации, я вообще не думал об этой книге, но я так много узнал за это время, так много услышал и увидел в силу различных обстоятельств, что понял: не смогу об этом смолчать, я просто обязан эти вещи записать. Вот сейчас я сюда приехал совершенно с другими целями, но каждый раз, с кем-то встречаясь, я думаю: я опять об этом напишу. Потому что никто эти вещи не сообщит. Дело в том, что эффект записанного слова – это мощнейшее средство воздействия. Все ютубовские ролики дают лишь фрагментарное представление – здесь увидел, здесь увидел… А вот общее представление человек получает только из текста – и выводы, и эмоции, и какую-то авторскую интерпретацию. Поэтому я буду писать, потому что ничего важнее этого для меня нет.  У меня осталось еще огромное количество материала, связанного с моей «сепаратистской» работой, работой военкора, моими поездками как гуманитарщика. Просто некогда сейчас этим заниматься. Поэтому мы сначала закончим эту историю, победим, а потом я уже буду писать всерьез большие книжки. В настоящий момент она продолжается – мы на середине.

А.З.: - Я хочу дополнить. Обратите внимание на название книги – это начало одной фразы. Когда вы прочтете эту фразу полностью, то станет понятно, что материала впереди – еще как минимум на 2 тома. В самом названии заложено продолжение.

«Спецназ» русской литературы – на нашей стороне

- Внутри России действуют очень серьезные либеральные оппозиционные силы. Вы не боитесь, что, не скрывая своей симпатии к Донбассу и описывая правду о том, что здесь происходит, вы рискуете получить какие-либо серьезные неприятности?

З.П.: - Знаете, все это настолько смехотворно на фоне происходящего здесь… Вот я вчера был у ребят на передовой, на Спартаке. Видел пробоины от только что влетевших снарядов – вот это очень неприятные вещи. И на этом фоне то, о чем вы спрашиваете – просто смешно.

Признаюсь, я очень серьезно и болезненно переживал, что большая часть российского шоу-бизнеса, литераторов, с которыми я приятельствовал – они приняли другую позицию. И первый год это для меня было мукой. Я даже скажу, когда у меня это прекратилось. Мы общались как-то с Александром Владимировичем, и я спросил его мнение по поводу этой интеллигенции. Он ответил: «Для меня это не существует вообще, я об этих людях не думаю». Условно говоря, для медиапространства России важно, что сказал, например, Шендерович, а здесь этого просто не существует. И тогда я подумал: «Зачем я об этом беспокоюсь, если этого вообще нет?». И потом, кроме всего прочего, я чувствую, что за мной стоит, как говорят, «спецназ русской литературы». Потому что я абсолютно убежден, что Пушкин, Достоевский, Чехов, Гоголь, Есенин, Блок – они все были бы на нашей стороне. И в этом смысле те люди, которые сегодня там что-то вскрикивают, - они самозванцы, выродки русской литературы. Я же исполняю нормальный долг русского писателя, который в любую серьезную минуту садился на лошадку, брал пику, пистоль и ехал на Кавказ, в Финляндию, Польшу и так далее, понимая интересы своего народа. Ведь наши писатели ехали не только на Великую Отечественную войну, а на любую, где участвовал русский народ. Сегодня у нас война поистине отечественная. Поэтому я не волнуюсь совершенно об этих упомянутых вами либеральных силах и плевать я на них хотел.

- Александр Владимирович, вы сказали, что в книге были моменты, заставившие вас по-другому посмотреть на какие-либо события. Можете привести конкретный пример?

А.З.: - Давайте сейчас вернемся к названию книги. Полностью фраза, положенная в его основу, звучит так: «Все, что должно решиться огнем  и железом, решится огнем  и железом».   Изначально я эту фразу воспринимал так: будет война, для нас она закончится победой, но мы будем воевать. Но потом я понял, что в это название заложен более глубокий смысл. Разрешиться огнем и железом должна не только наша ситуация, а общая ситуация, позволившая этой войне у нас возникнуть. Ведь в этой войне борются все ценности Русского мира против ценностей, которые пытаются нам навязать. И тогда эта фраза приобрела для меня совсем другой, пожалуй, даже сакральный смысл. И таких моментов там на самом деле очень много, и для меня лично прочтение этой книги привело к переосмыслению части своей жизни. Я ее по-другому воспринимать начал. Раньше самое начало 2014 года я воспринимал как своего рода подготовительный этап перед войной. А потом я понял, что на самом деле это – звенья одной цепи, которая началась намного раньше, возможно, даже еще до моего рождения, и привела к тому, что в 2014 году я взял в руки автомат. Если я понял бы это раньше, я автомат бы взял не в апреле, а, наверное, в феврале.

«Лучшие люди встречаются на войне»

- Захар, на пресс-конференции в Москве вы упоминали о том, что здесь, в Донбассе, вы увидели живых литературных героев – и поэзии Есенина, и шолоховского «Тихого Дона»… Неужели нигде больше вы не встречали такое воплощение качеств? Или это происходящие события так повлияли на проявление этих качеств у людей?

З.П.: - Конечно же, события повлияли. Какие бы они ни были ужасные, с этим придется согласиться. В свое время Хэмингуэй говорил, что лучших людей в своей жизни он встречал на войне. Это касается и мужчин, и женщин. Здесь есть такие аномальные истории проявления человеческого мужества и истинно христианского стоицизма, которые в обычной жизни бывает зачастую невозможно проявить - там их не так ярко видно. Я на самом деле долгое время пребывал в состоянии такой душевной усталости по поводу происходящего в стране, и мне казалось, что живой дух покидает русский народ. Что эти пассионарии, эти герои, Гришки Мелеховы перевелись. И тут вдруг я увидел на Донбассе, что это все живо, и эти люди здесь – в огромном количестве.  И история – это не что-то там из книжек про Суворова, Дмитрия Донского и Стеньку Разина, она здесь и сейчас происходит, и можно пойти и это все, что называется, руками потрогать и даже принять в этом какое-то участие. Это было удивительное открытие. Даже события в Чечне, в которых я принимал участие, собственно, как профессиональный военный, – там этого не было в такой степени, потому что и колоссальное количество медиа были против, и воевали, как правило, срочники, несчастные забитые пацаны. А здесь… Я даже в этой книге об этом пишу – я, когда первый раз заехал сюда, вдруг увидел, как это ни парадоксально, что у всех ополченцев, с которыми я общался, присутствовало ощущение какого-то странного праздника. Потому что люди совершают самый важный и самый демократичный в своей жизни выбор. Вот она, демократия: человек ставит свою жизнь на кон и говорит: «Я буду отстаивать свое достоинство». Это было таким удивлением! И такие были проявления открытости, душевности... Мы куда-то ехали, у нас колесо отлетело, мы встали где-то посреди дороги, все обочины заминированы, тут же кто-то подскочил помочь… Это был шок, такая радость, что тут – все свои. Понятно, что там было много всяких разнообразных вещей, как и на любой войне. Но вот это чувство – его не получишь больше нигде и никогда. 

А.З.: - Уважаемые журналисты, обращаюсь ко всем вам. Если хотите, ради интереса съездите на передовую и посмотрите в глаза бойцов. Вы таких глаз больше нигде не увидите. У люди, которые провели между жизнью и смертью больше, чем полгода, появляется такая глубина взгляда… Для человека, который стоит на грани и стоит там очень долго, уже не важна ни финансовая сторона, ни что-либо другое, материальное. У него открытая душа и все чувства обострены – это правда, обостряются интуиция, слух и зрение, потому что хочешь жить. И вот в этом обострении у человека в глазах проявляется то, что на самом деле есть. Мишура уходит и остается цельное, настоящее. И это всё глаза передают. Это как алмаз, который после огранки превращается в бриллиант. Люди абсолютно разного возраста – шестнадцать лет, пятьдесят, двадцать восемь – неважно. А взгляд один. И это, наверное, самый святой взгляд.

З.П.: - Я к этому хочу один момент добавить. Как-то прямо из Донбасса я уехал в Соловецкий монастырь, и там уже лет 30 живет один монах. Очень красивый мужик, в полной аскезе, отшельник – он один живет на Соловецком острове. И я зашел к нему, смотрю и думаю: «Я его только что где-то видел». И никак не пойму, где я мог с ним встречаться. И вдруг всматриваюсь и понимаю, что это – типичный ополченец. Как это ни удивительно и не парадоксально, но человек, живущий в аскезе в монастыре, с бородой, с этими пронзительными глазами, совершенно несуетный – и ополченец на войне. Их можно местами переставить, и не будет заметно, потому что у них – один и тот же взгляд. Что-то такое человек отпускает от себя, суетное, лишнее, ненужное – и вот они совпадают. Это моим личным открытием было.

«Значит, нужные книги ты в детстве читал…»

- Вопрос не совсем по теме этой книги, но о книгах. Александр Владимирович, есть такая мысль, что характер человека формируется в зависимости от того, какие книги он в детстве читал. Какие у вас книги, любимые с детства?

А.З.: - У меня были разнообразные вкусы. Я прочел всего Дюма, Жюль Верна, Майн Рида и так далее. Но первыми книгами, которые, будучи мальчишкой,  я прочел, что называется, запоем, были книги «Батый» и «К последнему морю» Василия Яна. Там описывалось татарское нашествие, опять же, борьба русского народа с монголами. Потом, уже повзрослев, я, увлекаясь историей, прочитал много исторических, документальных книг. Не буду скрывать, «Тихий Дон» мне дался тяжело – личные убеждения просто были другими. А вот «Войну и мир» прочитал с удовольствием, особенно в части, посвященной Бородинскому сражению, – там я могу отдельные моменты наизусть цитировать. Очень правдиво описано восприятие сражения глазами Пьера, как умирали солдаты…

- Как вы думаете, лет через 20 – 30 – 50 интерес к книге сохранится на прежнем уровне, либо она интересна лишь для современников?

З.П.: - «Вначале было слово», и текст, конечно, вечен. Никуда никакая книга не денется, несмотря на разговоры о том, что с появлением сначала театра, потом радио, потом телевидения, потом интернета чтение книг себя изживет. На самом деле это никакого значения не имеет. Потому что по сути наибольших успехов в социуме достигает тот, кто может текст прочитать, понять, перевести, сформулировать сам, донести какую-то мысль… Это касается всего, чего угодно, – и технического, и любого другого текста. И национальную составляющую здесь никто не отменял, потому что патриотизм тоже на этом зиждется. Даже эти дурни со свастиками на той стороне – они тоже какие-то свои брошюрочки прочитали и на их основе накопили свои пять куцых мыслишек, с которыми теперь живут. Или же те люди, которые прочитали больше книжек, им что-то рассказали. Книги – это вся жизнь, религия, история страны, культура… На каком носителе вы ее будете изучать – нацарапанной на камнях?.. Поэтому ничего с книгой не произойдет, конечно же.

А.З.: - Даже те книги, которые дошли до нас на глиняных табличках, до сих пор читаются современными археологами и историками. А что касается книги – не буду заглядывать далеко в будущее, но уверен на 150% в следующем: наши противники будут эту книгу читать и через 100 лет. Потому что, изучая нас, в том числе и благодаря этой книге, они будут понимать, с кем им придется сражаться. И надеюсь, что, прочтя эту книгу, они сюда больше не полезут. Я уже как-то говорил, и еще раз повторю: если посмотреть цикл войн, то можно увидеть, что наши соседи ходят к нам с периодичностью от 50 до 70 лет. Вот пусть через 70 лет после того, как закончится эта война, те, кто захочет к нам идти, прочтут эту книгу и скажут: «Да нет, ребята, давайте мы туда не пойдем». Может, это и шутка, но в каждой шутке есть доля правды, как известно.

«Выбирая смерть, на самом деле мы выбираем жизнь»

- Александр Владимирович, на ваш взгляд, как эта книга может повлиять на наших оппонентов?

А.З.: - На самом деле русская нация - уникальна. При всех наших, возможно, бесшабашности и даже разгильдяйстве, мы – люди, которые в какой-то момент могут сделать выбор между жизнью и смертью. Причем, выбирая смерть, на самом деле мы выбираем жизнь. Обратите внимание: нигде, ни в какой армии мира нет слова «подвиг». В Великую Отечественную войну десятки тысяч людей – награжденных, малоизвестных или вовсе забытых – совершили подвиги. Причем они сознательно шли на смерть ради жизни. То же самое сейчас происходит и в Сирии. Российские военные помогают народу другой страны, в том числе и ценой собственных жизней. Такое жертвование только нам присуще. Да и зачем далеко ходить – вот мы сейчас с вами здесь общаемся, то есть вы не уехали, и пусть вы не воевали, но вы свой человеческий выбор сделали. И мы все здесь – потомки тех людей, которые в свое время смогли прибить щит на врата Царьграда. И весь мир в то время знал, что русских трогать не надо, ведь не зря существует выражение «Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет». Сколько к нам сюда не совались, всегда получали отпор. И сегодняшняя ситуация в Донбассе – можно говорить о чем угодно, рассуждать, за Януковича мы или против, но на самом деле война же началась не из-за этого. А началась она из-за двух вещей – запрета языка и важных для нас праздников. И наш человек сказал: «Как это?! Я разговариваю на языке своих предков, и я имею право отмечать то, что я хочу». И никакие Европа и США России не указ, пусть даже не мечтают. И это самое глубинное чувство, которое есть у нас...

И вот книга, и все события, и те ополченцы, и тот монах в Соловецком монастыре – на самом деле это всё элементы единой системы ценностей, которая впитана нами с молоком матери от тысяч предков, живших до нас. И эта внутренняя сила духа нашего народа позволит перенести любые испытания и победить любого, даже самого сильного врага. У них этого нет, а у нас есть. Спасибо за это нашим предкам и нашей земле.

- Будет ли книга продаваться на территории ДНР?

З.П.: - Да, мы уже договорились с издательством «АСТ» - это крупнейшее издательство в России, самое популярное и тиражное – о том, что они по максимально низким ценам предоставят сюда книги. Надеемся, что здесь они будут продаваться с минимальной накруткой. Мы, конечно, надеемся каким-то образом запустить эту книгу и на Украину. Потому что тот образ, который в этой книге создан, – я его осмысленно делал не парадным. Я все табу для себя снял. И, честно говоря, я немного опасался, когда Александру Владимировичу эту книгу передавал на прочтение. Потому что вот это ощущение истории, творящейся здесь и сейчас, очень важное. Здесь такая незацементированная политическая и военная жизнь, все живое, все кровоточит в самом прямом и переносном смысле. Но как на это посмотрит Глава ДНР, я не знал. Я думал, он сейчас скажет: «Захар, вот это не надо и это лишнее». И мы встретились совершенно на короткий промежуток времени,  минут буквально, и он говорит: «Все нормально, только у меня секретарша на 10 лет моложе, а все остальное годится». Для меня это было огромной радостью, потому что, я считаю, самое главное – донести правду до украинской стороны. Потому что существует колоссальное количество совершенно безумных мифов. Те люди на Украине, которые прочитают эту книгу целиком – а они ее прочитают, мы ее специально выложим в интернет – они поймут самое важное для нас: здесь происходит дело великой чести и достоинства. Здесь люди, простите за пафос, бьются за правду. Вот это, я уверен, они из этой книжки вынесут.

Постскриптум

- Захар, каким вы видите будущее Донецкой Народной Республики?

З.П.: - Я надеюсь, что здесь будут заложены и отработаны какие-то вещи, которых не удается в силу определенных обстоятельств достичь в России. Причем это – мое частное мнение, я не знаю, что думает по этому поводу Александр Захарченко. В России отчасти есть определенная инерция 90-х годов – тех моментов, которые, безусловно, надо преодолевать. Это и включенность в международную финансовую систему, и невозможность разорвать какие-то связи; отсутствие возможности строить, скажу без пафоса, воистину народное общество. Какие-то вещи в России делаются достаточно удивительно и стремительно, но что-то и не делается. Поэтому Донбасс – в чем-то пример для России. В чем-то Россия ему поможет, и что-то здесь, в Донбассе, будет сделано такое, что потом можно перенести и в Россию. Поэтому, когда меня благодарят за внимание к Донбассу, я это не воспринимаю, потому что Донбасс для меня – Родина. Я сюда домой приезжаю. Поэтому я бы сказал наоборот – спасибо Донбассу за внимание ко мне, что меня здесь приняли не как сироту приблудного, а как своего. Для меня это большая честь. Поэтому я считаю, что по возможности надо сделать такое, чтобы Россия с Донбасса взяла пример, а потом весь мир посмотрел и удивился. Потому что многие страны мира крайне заинтересованы в том, чтобы выйти из этой поганой системы, в которую они втянуты... Это касается всего: культуры, социума, быта, ценностей – всего, что важно для нас. И семья, и религия, и война как таковая, и мужество, и женственность, и честность – все эти базовые понятия здесь, в Донбассе, во плоти видны, они здесь абсолютно обнаженные. Вот это – самое главное.