Этнограф Донецкого краеведческого музея Любовь Лыганова: Мы – не коллекционеры, мы – хранители истории
Как известно, в июле 2016 года сотрудники Донецкого республиканского краеведческого музея осуществили довольно масштабную этнографо-археологическую экспедицию в Новоазовский район. И пока археологи музея исследовали здесь следы многовековых поселений, этнографы изучали местные традиции и искали предметы старины.
Как ожидалось, вернулись из экспедиции не с пустыми руками. Но если кто-то думает, что задача этнографических экспедиций сводится лишь к пополнению музейных экспозиций, то это абсолютно неверно. Она состоит в том, чтобы не дать всем нам забыть свою историю, свои корни – тот фундамент любви к Родине, без которого человек становится «Иваном, не помнящим родства».
Об итогах недавней экспедиции в интервью пресс-службе Министерства культуры Донецкой Народной Республики рассказала старший научный сотрудник отдела археологии Донецкого республиканского краеведческого музея Любовь Лыганова.
- Какие впечатления оставила у вас нынешняя поездка? Чем она знаменательна?
Л.Л.: - В этот раз я работала в селе Обрыв Новоазовского района. Хочу подчеркнуть, что это не первые мои исследования на данной территории. В 90-е годы мы там уже работали совместно с членами археологического кружка Дворца пионеров под руководством Владимира Горбова. Они занимались археологической частью, я – этнографической. И основной материал – как информационный, так и вещественный для экспозиции музея – мы собрали как раз в тот период.
Но по методике этнографических исследований рекомендуется повторять поездки в те населенные пункты, в которых ты когда-то уже был. Это необходимо для того, чтобы увидеть динамику развития культуры. Для этого нужно пообщаться с потомками ранее опрошенных людей, и, возможно, старожилов, с которыми этнографы общались ранее. И в этом плане, на мой взгляд, нынешняя поездка оказалась достаточно удачной.
В этом селе есть очень интересная бабушка Ольга Ивановна Кривец, ей сейчас 92 года. Несмотря на почтенный возраст, у нее прекрасная память. Около четырех лет назад в Обрыве проходила совместная археолого-этнографическая экспедиция сотрудников нашего музея и Донецкого национального университета, и Ольга Ивановна тогда провела для нас курс практической этнографии. Она не просто показала какие-то фотографии и старинные вещи, но еще и продемонстрировала, например, как изготавливаются чаконки – маты из камыша; на собственной прялке показала нам, как правильно прясть… А в этот раз она отдала нам эту прялку, старые веретена и другие интересные предметы конца XIX – начала XX столетия.
Кроме того, в ходе нынешней экспедиции мы собирали информацию и о событиях Великой Отечественной войны. Значимый материал нам предоставила местная жительница Елена Дедицкая. Ее родители, Василий Павлович и Лидия Акимовна Баландины, были участниками Великой Отечественной войны. Их уже нет среди нас, и документы, касающиеся этой страницы истории, их дочь передала нам.
- А как практически проходит работа этнографической экспедиции? Вот вы приехали в село – и что, начинаете стучаться во все дома в поисках артефактов?..
Л.Л.: - Конечно же, нет. По приезду в интересующий нас населенный пункт мы сразу же идем в поселковый совет, представляемся, рассказываем, с какой целью приехали. Узнаем, кто в селе есть из старожилов. В поссовете, естественно, есть архивы, и нам рекомендуют конкретных людей. И тогда мы идем к местным жителям, что называется, с целевым визитом.
Как правило, в исследованиях того или иного специалиста существует определенная тема. У меня это, допустим, обустройство жилища, а также обряды и традиции. Но когда информатор интересный и с хорошей памятью, то уже пытаешься, что называется, «выжать» из него всё. Помню, как во время нашей экспедиции в Павлополь мы обращались к одному старенькому дедушке, он нам очень много рассказывал – и в очередной мой визит говорит: «Я после нашего прошлого разговора так хорошо спал!». А мы с ним три часа проговорили, и он так устал, что заснул тут же (смеется – ред.). Мы тогда у него обнаружили конструкцию жилища, которая по технике изготовления очень древняя. И такие находки архаических предметов очень ценны для нас.
Сейчас если информатор 1928 – 30 года рождения, то это для нас – большое счастье. А ведь раньше у нас были собеседники, например, с 1898 года, 1902-го… Представляете, сколько интересного они знали и рассказывали?.. И не просто знали и рассказывали – они сами были участниками этих событий, владели старинными ремеслами – то же прядение, ткачество и так далее. Тогда было важно не только приобрести эти предметы, но еще и увидеть, понять, как они существовали в данной культурной среде.
- В какие экспозиции будут переданы предметы, привезенные вами из этой экспедиции? Какова их дальнейшая судьба?
Л.Л.: - Сейчас я привела их в порядок – вымыла, вычистила; к каждому предмету написала справку – кто передал, кому вещь принадлежала, с какими событиями она связана… Затем предметы поступают на фондовую комиссию, и потом специалисты, которые занимаются соответствующим разделом, – например, посвященным событиям Великой Отечественной войны, – эти предметы описывают. Часть их направляется на хранение в фонды, в том числе как архивный материал, а более интересные и показательные экспонаты идут в экспозицию. Но в любом случае нужно иметь в виду, что фонды музея значительно больше того, что мы выставляем в экспозициях.
- Это мировая практика, насколько мне известно.
Л.Л: - Совершенно верно. Ведь наша задача заключается не только в том, чтобы показать и рассказать, но еще и сохранить. Поэтому наши «подвальные глубины» хранят очень много интересных вещей.
- А не жалко ли держать «много интересных вещей» скрытыми от широкой общественности и никому не показывать?
Л.Л.: - Мы их показываем на тематических выставках – собственно, они и организовываются благодаря богатству фондовых запасов. Вот если бы эти вещи пропали в никуда – тогда было бы жалко. Потому что многие предметы люди, не понимая их исторической ценности, – не материальной, а именно исторической – зачастую выбрасывают. Вот, например, те же рушники. Спрашиваем у местных жителей, а нам в ответ: «Да, были тут, в сундуках, наши трактористы о них руки вытирали». Чтобы подобного не было, вещи нужно передавать в музеи. Мы же эти предметы не только в экспозициях демонстрируем – мы выпускаем красивые каталоги коллекций. То есть, повторюсь, миссия музея не ограничивается показом экспозиций. И сохранять, и показывать, популяризировать предметы нашей истории, на мой взгляд, одинаково важно. Ведь музейщик, помимо того, что интерпретирует полученную историческую информацию, должен еще и визуализировать ту эпоху, о которой идет речь. Так что предметный ряд для музея обязателен.
- Экспонаты вам передаются только на безвозмездной основе, в дар? Либо музей практикует их закупку?
Л.Л.: - В практике наших экспедиций деньги на закупку экспонатов не закладываются. Теоретически, если бы среди них были какие-то невероятно ценные вещи, то тогда бы вопрос выносился на рассмотрение фондово-закупочной комиссии. Но важно помнить, что мы работаем не как коллекционеры – иначе бы после экспедиций сюда, в музей, ничего не поступало (улыбается – ред.). Неписаное правило музейщика: ничего не брать себе. Аналогично – у археологов: если раскопал что-то, он это, естественно, не присваивает, а описывает и сдает государству. Собственно, в этом и состоит престиж данной работы. Может быть, поэтому люди нам, как правило, отдают все, что могут. Правда, сейчас молодежь порой несколько по-иному смотрит на этот вопрос. Их логика такова: «Раз вам нужно, значит, и нам нужно». А как хозяева поступят потом с этой вещью – неизвестно. И совсем не факт, что сохранят – о рушниках и трактористах мы с вами только что говорили… Поэтому мы очень благодарны людям, которые понимают важность этих предметов для нас. Вот в этой экспедиции я пришла к нашему информатору и говорю: «Ольга Ивановна, выручайте! Нужны экспонаты – как я приеду из экспедиции с пустыми руками?..». «Хорошо, я тебе найду». Нашла три веретена, старинную керамическую посуду…
Всё, что нам местные жители передают в музей, фиксируется. Это – их след в истории, что, на мой взгляд, ценнее, чем деньги. Конечно, коллекционеры живут другой жизнью. Но, еще раз повторюсь, мы – не коллекционеры. Мы – собиратели и хранители истории, и делаем это не для себя лично. Самая главная задача у нас как исследователей – вернуть то, что веками копилось у народа, этому же народу. Потому что приходит новое поколение, и очень многое из того, что знали дедушки-бабушки, молодежь уже не знает. О своей истории, культуре, обычаях....
- Какие этнографические экспедиции у вас в ближайших планах?
Л.Л.: - С точки зрения того, насколько тот или иной населенный пункт представляет интерес для исследовательской работы, мы можем ехать буквально в любое место, поскольку на территории Республики повсюду есть объекты, значимые для музея. Так же, как и интересные люди.
У научных сотрудников музея есть так называемые полевые тетради, в которых фиксируется ход работы. По методике в обязательном порядке после каждого приезда из экспедиции сотрудник должен просмотреть свои полевые материалы для того, чтобы определить, чего ему не хватает. Или какие есть моменты, за которые можно «зацепиться» и интересную тему вытащить. Поэтому для меня сейчас важно не просто поехать, а упорядочить тот полевой материал, который собран за почти 20 лет. Возможно, что-то из этого имеет смысл опубликовать.
Например, я в течение многих лет изучаю греческий праздник «Панаир». И каждый раз, работая с полевыми материалами, я составляю себе вопросник на следующий год. В связи с этим в следующему году, среди прочего, хотелось бы поехать в Крым, в село Чернополье Белогорского района, где я как этнограф в течение долгого времени сопровождаю этот праздник. И, кстати, каждый год в проведении данного праздника есть какие-то изменения, что в историческом плане очень важно.
Кроме того, у нас есть на территории ДНР несколько населенных пунктов, где компактно проживают представители греческой нации. И мы досконально их еще не изучили. Возможно, у нас будут совместные работы с коллегами из России, и тогда бы мы могли провести наши исследования более широко. Допустим, я занимаюсь предметами материальной культуры, а они изучают фольклор. И песенный, и устный, и праздничную обрядность… Чем хороши комплексные экспедиции – они проблему охватывают со всех сторон.
И, помимо греков, хотелось бы еще провести экспедицию на тему донского казачества. Есть идея создать в Новоазовске музей казачества – там в местной школе собрали материалы, в частности, очень интересные фотографии. Мы работаем в довольно тесном контакте, и можно будет сделать тематические экспозиции, публикации… Надеемся, что все наши планы будут успешно реализованы.
Вопросы задавала Анна Роговская
