Алексей Поддубный (Джанго): Жизнь в Донбассе приобрела совершенно другую ценность
Популярный музыкант и исполнитель Алексей Поддубный, известный как Джанго, в Донбассе – частый гость. Киевлянин по рождению, проживший в украинской столице большую часть сознательной жизни, он не встал под флаги Майдана, подобно многим своим коллегам и знакомым. Вместо этого Алексей открыто выразил поддержку республикам Донбасса. В течение последних двух лет он регулярно бывает в Донецке и Луганске. Нетрудно догадаться, что в свой родной Киев, равно как и на всю территорию Украины, Джанго невъездной...
Происходящее на Украине и в Донбассе – его личная боль. Даже говоря о творчестве, он то и дело переходит на политику. И рассуждает порой весьма жестко, называя вещи своими именами и не подбирая обтекаемых слов.
В середине сентября 2016-го Алексей Поддубный в очередной раз приехал в Донбасс, где дал несколько концертов и просто повидался с людьми, многие из которых уже стали за это время его друзьями. В сжатом трехдневном графике музыкант нашел время для эксклюзивного интервью пресс-службе Министерства культуры ДНР.
Предлагаем вашему вниманию текст беседы.
- Как вы пришли к решению поддержать республики Донбасса? Что стало толчком к этому?
Джанго: - Начну с самого начала. Дело в том, что, когда начались все эти майданные события в Киеве – а я ведь киевлянин – к тому времени я кое-что уже понимал в глобальных геополитических противостояниях. В качестве хобби я интересовался геополитической литературой, был уже знаком с лекциями Андрея Фурсова, Николая Старикова. И к моменту Майдана мною уже были прочитаны книги Старикова «Хаос и революции – оружие доллара», Джона Перкинса «Исповедь экономического убийцы» – я бы рекомендовал их прочитать всем, чтобы понимать, что происходит. Например, Андрей Фурсов очень толково все разруливает, очень издалека, фундаментально, раскрывает принципы, которые стоят за происходящими событиями. Кроме всего прочего, я – человек верующий, православный. А для православного человека вот этот майданный шабаш – вообще такая очевидная вещь, что, казалось бы, заметна любому. Если он не болван, конечно. Потому что такие бывают в любой конфессии, любого возраста и даже любой степени подготовки и ума. То есть можно быть очень даже образованным болваном, коих в Киеве, увы, нашлось немало – концентрация болванов в украинской столице оказалась очень серьезной. Так вроде смотришь – нормальный человек, а при ближайшем рассмотрении – зомби... Они, конечно, будут выздоравливать, но не через голову, к сожалению. И, к еще большему сожалению, не через душу, а через желудок. Извините за грубость, но я вам говорю как киевлянин, ибо наболело.
- Вы на момент событий Майдана уже жили не в Киеве?
Джанго: - На момент тех событий я находился в буквальном смысле на пути из Киева в Москву. 20 ноября 2013 года мы с женой пересекли украинско-российскую границу, а 21 ноября начался майдан. То есть на следующий день. Я ничего об этом не знал, но потом начали ездить в Киев – меня пригласили на Антимайдан, и я поехал. Но вскоре я понял, что Антимайдан – это тоже какая-то коммерческая вещь, которую затеяли те, кто хочет удержаться у власти. Так оно впоследствии и получилось. Я очень много мониторил эту ситуацию – у меня были достаточно серьезные источники информации, близкие к власти Януковича. И я понял, что, скорее всего, эта власть рухнет. Потому что у них не было самой главной основы для государственной деятельности – державного мышления. Было, так сказать, мышление бизнесменов. Но это – не государственное мышление, и крах той власти это доказал. Ни менеджеры, ни бизнесмены толково управлять государством не могут. Потому что государство – это другое. Это сакральная вещь – священная, в переводе на наш язык. Тут надо соображать в других сферах. Прежде всего, в гуманитарной сфере, в сфере культуры, в сфере религии. И нужно быть очень подготовленным, образованным, серьезным БОЙЦОМ. Вот это – важный момент. Для серьезного правителя нужна философия воина. К сожалению, Виктор Федорович таковым не оказался. Он оказался менеджером и бизнесменом, но этого уровня было недостаточно для того, чтобы управлять ситуацией. Майдан делали несколько «родов войск», скажем так. Это собственно майданная технология; средства массовой информации, которые освещали на всю Европу и вообще на весь мир события так, как было нужно – дескать, «кровавый режим разгоняет мирных протестующих». Но нужно понимать, что без подкупа ближайшего окружения Главнокомандующего – то есть человека, который обладает военной силой и может этой силой подавить беспорядки, имеет право это сделать – это всё невозможно. Шумите сколько угодно: я выкатил танки на площадь, и всех просто смыло водой. Но этого Януковичу не дали сделать, потому что везде, на всех участках были провокаторы. Было коррумпировано огромное количество чиновников, которые помогли этой революции состояться.
…На тот момент я знал, что это такое. 10 декабря 2013 года я написал «Воззвание к соотечественникам», где описал все это – и то, что происходит сейчас, и что будет в перспективе. Из этого воззвания я ошибся только в трех первых буквах фамилии будущего президента: вместо «Порошенко» я написал «Тимошенко». Я им сказал: «Ребята, вы сейчас конкретно становитесь между геополитическими интересами России и Соединенных Штатов – вернее, банкиров, которые управляют этой замечательной страной. И это будет страшно, это будет гражданская война». Повторяю, это было написано 10 декабря 2013 года. Я, конечно, тогда не знал, что Крым уйдет, что будет конкретная война в Донбассе – вот такая. Я этого не знал. Но тенденции – направление, куда дует ветер, – я понимал. Соответственно, когда почти спустя полгода после Майдана начались события в Донбассе, уже стало понятно, что в этом конфликте нет третьей стороны.
- Что вы имеете в виду?
Джанго: - Украинской стороны как таковой уже нет – есть только Россия и США. И те представители украинского шоу-бизнеса, которые писали мне, дескать, «мы за Украину» – они просто не хотят или не в состоянии это понимать. Как правило, они все с Западной Украины, и у них свое видение ситуации. Ведь сейчас у власти в Украине находятся преимущественно галичане. На данный момент они всю Украину подмяли под свою «философию», согласно которой все должны ходить в вышиванках и славить Степана Бандеру. При этом они забывают, что связаны с Россией, с русской культурой такой пуповиной, которую невозможно разорвать. И естественным образом, как русский человек, пишущий русские песни и чувствующий этот язык всем своим нутром, я не мог занять сторону противника. Я захотел приехать в Донбасс, в зарождающуюся Новороссию, и выразить соотечественникам свою поддержку.
- Но приехать удалось не сразу?
Джанго: - Да, я начал искать какие-то пути, спрашивал у людей, как сюда можно поехать. Все это продолжалось достаточно долго, потому что мне никто ничего не мог подсказать. Ехали какие-то сомнительные бригады, а между тем было много непонятного: хотя бы то, как пересекать границу, к кому по прибытии обращаться… Вот я приеду – и что? Я никого здесь не знаю. Хотелось какой-то определенности, понимания, что я приеду не «в никуда», а меня здесь встретят и покажут, куда подключить гитару. И в итоге впервые я попал в Донбасс в феврале 2015 года. Мой первый визит в Новороссию – выступление в Луганске на праздновании Дня Защитника Отечества, 23 февраля. Я спел несколько военных песен, несколько своих – просто под гитару. Пришло много народу… И дальше уже появилась определенность, меня стали приглашать. Поступило приглашение из Донецка, я приехал – и по состоянию на сегодня, уже, наверное, раз 10 я был здесь. Вот, собственно, и вся история моей поддержки Донбасса. Я избрал такую позицию, потому что не представляю, как можно иначе.
- Вы знаете, «иначе» вообще можно по-разному. Например, среди ваших коллег есть и те, кто занимает активную противоположную позицию. Причем и к шоу-бизнесу их отнести трудно, и неумными людьми их никак не назовешь. Я имею в виду некоторых маститых российских рок-музыкантов – в первую очередь. Бориса Гребенщикова и Андрея Макаревича...
Джанго: - Я бы не стал ставить в один ряд Гребенщикова и Макаревича в их поддержке украинской стороны. Потому что Макаревич – он отнюдь не болван, он – враг. За ним стоит серьезнейшая организация, я не буду ее называть, чтобы меня не обвинили в антисемитизме. Но скажу, что он занял осознанную позицию против России, и с его стороны это не является заблуждением.
- А как быть с той большой прослойкой музыкантов, которые Донбасс как бы поддерживают…
Джанго: - …но как бы боятся?
- Да, вроде как поддерживают – но на расстоянии, не беря на себя ответственность. Как-то мы говорили на эту тему с Вадимом Самойловым, и он сказал: «Понимаете, мало кто готов к такой шумихе вокруг своего имени».
Джанго: - Наверное, так оно и есть. Я с Вадимом тоже знаком, он большой молодец. Вот он, Юлия Чичерина, Саша Скляр – очень патриотичный человек, ряд других артистов… Они не побоялись. А в целом тут кроется очень простая вещь: артисты, которые ездят с концертами за рубеж – в Европу, Америку, и в том числе на Украину – они просто не хотят терять свою аудиторию, свои поездки туда. Потому что стоит там заявить, что ты поддерживаешь Россию, и тебя в том пространстве сразу не будет.
- А вы не побоялись лишиться всех этих благ?
Джанго: - А мне нечего лишаться. Моя сила в том, что у меня ничего нет. Зарубежных поездок у меня нет. А Украину потерять я вообще не боюсь, потому что она для меня не потеряна. До тех пор, пока там есть русские люди, она не потеряна. Конечно, то, что я не могу сейчас туда приехать, потому что сразу же окажусь на допросе где-нибудь в СБУ, у меня сомнений не вызывает, потому что я в черных списках и всё такое. Но это – временно. Эта власть уйдет, причем в обозримом будущем. Понятно, что ее придется вычищать, просто так она не сдастся. Сейчас невозможно ее сменить даже на какую-то условно пророссийскую. Наверное, будут какие-то промежуточные этапы, и, я думаю, Украина пройдет через такие катаклизмы, о которых она даже не представляет. Ей предстоят очень серьезные испытания.
Ну, а пока мои бывшие поклонницы, которые раньше во мне души не чаяли, сейчас называют меня «мелкой душонкой», «предателем» и так далее. В каком-то из пабликов мне написали: «так ты, наверное, сейчас уже готов ехать бомбить Киев?». Что тут скажешь…
- А вы вообще отвечаете что-либо на такие обвинения?
Джанго: - Нет, потому что достучаться невозможно. Это все равно, что в сумасшедший дом зайти, и там у тебя будут спрашивать, почему у тебя хвост зеленого цвета. Ты будешь говорить: «Да у меня нет хвоста!», а тебе будут отвечать: «Да ты что, как это нет, вот мы же видим хвост, и он зеленый!». Иной с 500-го раза может и поверить, что у него зеленый хвост, просто он его не видит – но другие же видят… Это – психиатрическая история. По факту ни один снаряд, ни один осколок не упали на киевскую землю. Но вы для Киева – террористы, а они – нет. Абсолютно перевернутое сознание, напрочь лишенное всякой логики, – это то, что сейчас характерно для Украины. Но все же там есть здоровая часть общества, которая понимает происходящие вещи. И на них, я думаю, мы сможем опереться в будущем. Если мы все сделаем правильно, Украина сама по себе логическим путем встанет на те же рельсы. Потому что Европа ее «кинет», Америка – разграбит. То есть тут вообще никаких вопросов не возникает.
- После того, как вы стали активно поддерживать Донбасс, у вас большой отсев произошел в плане творческих связей?
Джанго: - Я не помню, если честно. Кто-то «отвалился», конечно. Но у меня не было каких-то особых связей. Я же не бизнесмен. Сегодня поработали с этим клипмейкером, завтра с этим. У меня есть Володя Якименко, с которым я действительно сработался. Он сделал замечательные клипы на песню «До тебя», «Возвращайся, ты слишком далеко»… С ним у меня хорошие взаимоотношения, мы созваниваемся, поздравляем друг друга с праздниками. А с другими… Вот эта сфера, так называемая творческая интеллигенция, – наш гитарист ее называет «киевскими тортиками». Они говорят, что вне политики, главное, чтобы был «peace» (мир по-английски - ред.) и бабки. Чтобы они могли пить нормальное вино из Испании или Франции. Это гламурные люди, с которыми у меня никогда не было общих интересов и никакой культурной связи. Они живут в другом мире. Я пишу песни, занимаюсь русской словесностью, читаю, разрабатываю принципиальные философские концепции. А бизнес занимается съемкой клипа, чтобы было гламурно, как на Западе. Идеи там никакие не двигаются, точнее, двигается идея потребления товаров и удовольствий. Вот это, собственно, и есть шоу-бизнес, когда показывают дорогие авто, гламурную жизнь, девочек на шпильках, в бриллиантах, красивые фигурки, ножки; а тут можно таблеточку глотнуть, там на дискотечку сходить, деньги потратить, выпить… Вот эта матрица потребительская – она разрабатывается шоу-бизнесом. Других тем там почти нет. Я же этим никогда не занимался. Вернее, для Ани Лорак кое-что делал, но все идет в развитии. Я лет 10 назад – это совершенно не тот человек, который сейчас здесь сидит перед вами, а через 10 лет, если доживу, я буду совершенно другим, чем сейчас. Единственное, что не поменяется, – это моя вера. Вера в русский мир, нашу культуру, приоритет духовности над потребительством. Чтобы человек назывался человеком. Я понимаю, что в человеке есть два начала – животное и духовное, тело и душа. Тело хочет удовольствий, уходит от страха и боли, а душа требует любви. Это – ценности нашего Русского мира. И то, что наши противники сейчас говорят о Русском мире – дескать, это пьяные мужики, матерщина... Да, есть больная часть общества. Но такие люди есть везде, в любом обществе. Я был в Европе, я это видел своими глазами. Многие из тех, кто так сильно стремятся в Европу, никогда там не были, а я бывал – во Франции, Германии, Италии, Греции – и видел много чего разного. И нищих, и пьяных, и хамов... С таким же успехом можно найти в Японии наркоманов, валяющихся под забором, и сказать: вот «Японский мир». И обыватели будут думать, что все японцы – такие же. Это – психиатрический эффект СМИ. Но манипуляция другими людьми для извлечения собственной выгоды – это то, что для нас чуждо и неприемлемо. И сейчас появился шанс через этот образовавшийся нарыв выздороветь. Украинцы должны, наверное, все-таки понять, кто они. Насчет Европы – не знаю… Время покажет. А наша задача – оставаться верными Всевышнему, Его воле.
- Давайте вернемся к Донецку, к вашим визитам сюда вплоть до сегодняшнего дня. Чем вам запомнился первый приезд? Какими вы увидели Донецк и дончан? И какие изменения произошли и продолжают происходить в течение этого времени?
Джанго: - В первую очередь Донецк меня поразил тем, что он прифронтовой город. Люди здесь сразу поменялись, стали сосредоточенными. Когда война на вас обрушивается, в любом случае вы становитесь другим человеком. Ценности становятся другими. Живой – и хорошо. А не то, что я себе «Лексус» купил, или «Тойоту», и мучаюсь с этим целыми днями – какая из этих машин лучше и не промахнулся ли я с покупкой. Здесь, в Донбассе, это уже становится неважно. Жизнь приобрела совершенно другую ценность, вернувшись к фундаментальному понятию. И вот это очень чувствовалось тогда. Сейчас у дончан стало немного более расслабленное состояние. Но вот я только что был в Горловке – там стреляют, туда «прилетает», и вот там люди опять-таки другие. Те, которые находятся под опасностью, – другие. Но и дончане, и горловчане – даже те, кто находится под обстрелами, – ведут себя более-менее привычно. Все начали разбираться в видах оружия, кто из чего стреляет, по звуку уже различают, что летит... Люди приобрели страшный, но, видимо, какой-то предопределенный свыше опыт. Дончанам эта история показала, что нельзя ни в коем случае оставаться в стороне. Появилась возможность понять, что важнее для человека – духовное или материальное. Я считаю, что многие здесь это поняли…
Вопросы задавала Анна Роговская
