Петербургский баритон Владимир Вьюров: Если я могу чем-то помочь Донбассу, то я должен это делать

В эти дни в Донецке в очередной раз гостит именитый петербургский оперный исполнитель Владимир Вьюров. Он скромно называет себя «приглашенным солистом», но любой член коллектива «Донбасс Оперы», да и многие другие, не согласятся с такой формулировкой. Два года назад этот артист совершил без преувеличения гражданский подвиг, не оставшись равнодушным к беде Донбасса. Не побоявшись лишиться благ стабильной творческой жизни, попав в «черные» европейские списки, не думая о рисках, которые любому человеку несет война, Вьюров протянул руку помощи Донецкому театру оперы и балета, который тогда переживал, пожалуй, свои самые тяжелые времена, – и приехал в Донбасс. За первой поездкой последовала вторая, затем – еще и еще, причем визиты Вьюрова в Донецк буквально сразу же вышли за рамки исполнения оперных партий в спектаклях. Возник тандем не только творческий – настоящий человеческий; фронтовая дружба, которая, как известно, – самая крепкая.

5 декабря Владимир Вьюров отметит в Донецке свой 55-летний юбилей. А накануне споет Риголетто в одноименной опере, которая была восстановлена ровно два года назад, к его первому приезду. В рамках своего визита петербургский гость нашел возможность и для эксклюзивного интервью пресс-службе Министерства культуры ДНР… 

- Давайте вкратце напомним нашим читателям, как началась история вашего сотрудничества и дружбы с Донецкой Народной Республикой – в частности, в лице «Донбасс Оперы».

Владимир Вьюров: - В сентябре 2014 года я по одному из центральных телеканалов увидел репортаж о том, что Донецкий театр работает под обстрелами, несмотря на то, что многие солисты, музыканты из оркестра и все дирижеры уехали. За дирижерский пульт встали оставшиеся артисты оркестра и один из солистов, Сергей Дубницкий. Несмотря на сложные обстоятельства, театр ни на один день не остановил свою работу. Помню, в том сюжете давали интервью Сергей Дубницкий и тенор Евгений Удовин. Я сразу же решил ехать в Донецк…

Зашел на сайт театра, нашел телефон, позвонил. Говорю – так и так, готов приехать на собственные средства, помочь театру  в этот сложный период, пока здесь «горячо»; попеть свой репертуар… У меня сразу возникла аналогия с блокадным Ленинградом, где работал театр музкомедии, работала филармония, детские музыкальные школы – дети ходили на музыку в такое страшное время! Из репродукторов звучала классическая музыка – в такой атмосфере люди уходили на фронт. Это очень поддерживало дух ленинградцев – значит, город живет…

Помимо оказания поддержки «Донбасс Опере» в своем лице я рассчитывал привлечь внимание своих коллег к трудностям, которые театр испытывает в части солистов – может, совесть проснется у уехавших дончан, и они вернутся… Ведь кто-то уехал еще до войны, делать карьеру, – кто в Москве, кто в Санкт-Петербурге сейчас, поют, играют… Может, кто-то из них вернется?.. А может, наши солисты – мои коллеги откликнутся и тоже приедут в Донецк или помогут театру материально. Ведь ребята жили здесь без зарплаты. Я не знал доподлинно, как здесь обстоят дела на самом деле, и говорю: «Давайте, я сумку колбасы куплю и привезу!» (смеется – ред.). Договорились, что к моему приезду восстановят спектакль «Риголетто» и будет такая акция с моим участием. Определились и с датой – 6 декабря, я говорю: «Очень хорошо, у меня как раз 5 декабря день рождения, встречу». Это было два года назад…

Я посмотрел по карте, как мне добираться, где переходить границу – там, где стоят ополченцы, на Успенке. Приехал на границу – помню, там все было изрешечено… Одной машиной меня довезли до поста, а по другую сторону границы уже ждала машина от театра. Помню эту разбитую дорогу, еще гололед такой жуткий был. Приехали в Донецк, меня встретили – замечательные люди здесь, как в старое советское время, – открытые, прямые… И, забегая вперед, скажу, что за эти два года мы очень сроднились.

- Но вашему примеру поддержать Донбасс в творческом плане последовали очень немногие…

В.В.: - Я никого не виню – что поделаешь, каждый живет своей жизнью. Если честно, на меня в Санкт-Петербурге некоторые смотрят, как на ненормального. Доходит до того, что коллеги-вокалисты спрашивают: «А сколько тебе там платят?». Я говорю: «Да вы что – я наоборот туда приезжаю без гонорара». Крутят пальцем у виска… А я в ответ спрашиваю – для чего ты на сцену выходишь? – «Для себя». Мне непонятно, как это – «для себя»? Ты должен людям что-то сказать, что-то дать, а они тебе отдадут твое же обратно – своими аплодисментами, своими эмоциями! Я считаю так – меня так воспитывали… Да, мне тоже может быть трудно, но людям-то здесь еще труднее! И если я могу чем-то помочь, то я должен это сделать – для чего жить-то тогда?..

- Недавно рок-музыкант Александр Скляр в ходе визита в Донецк сказал, что, по его убеждению, каждый русский деятель культуры должен хотя бы раз приехать в Донбасс. В вашем случае единоразовой поездкой вы не ограничились…

В.В.: - Когда я вернулся в Петербург из своей первой поездки в Донецк, я стал думать, как еще можно помочь. В итоге я открыл благотворительный фонд поддержки культуры и искусства «Красота спасет мир». Но я немножко наивный – я же не знал, как это все работает. Приехал воодушевленный, сделал афишу в соцсетях – «Поможем «Донбасс Опере», соберем средства», указал номер счета, все необходимые данные. Мои ближайшие друзья дали какие-то деньги, но всенародного отклика на сбор средств не возникло. Просить деньги я как-то не умею, а тут надо просить… Много писем писал, во многие структуры обращался – глухо.

И тут на меня выходят депутаты немецкого Бундестага, Левой партии. Узнали, что у меня фонд – в марте 2015-го я его открыл, а летом они на меня вышли. Говорят: «Владимир Николаевич, не могли бы вы оказать нам услугу – мы собрали средства, большие, для детской больницы в Горловке». На тот момент главврач больницы к ним с соответствующей просьбой обратился, они пошли навстречу. Я им ответил, что очень хочу помочь, но у меня – фонд поддержки культуры и искусства, к медицине отношения не имеет. Я, конечно, знал, что сильно рискую, что меня могут оштрафовать, но помочь очень хотелось. И я согласился. Ко мне обратился представитель этой партии господин Вольфганг Герке, у них передать эти средства физически никак не получалось. Они полгода не могли найти возможность их передать. Этим вопросом занималась семейная пара Людмила и Хартмут Хюбнер из Германии, причем супруга – русская. Она на себя взяла все бухгалтерские вопросы, я взял логистику, в Москве закупили медикаменты, несколько фур. Это было в ноябре 2015–го… Целая эпопея там была, как мы ехали – всю ночь перед отъездом загружали фуры, потом сутки за рулем, причем в самом начале пути наша машина влетела в яму, оторвался глушитель. Нас могли остановить на первом же посту ГИБДД, но почему-то все постовые на нас не обращали внимания. Остановили первый раз, уже когда мы были в районе Таганрога – но вошли в положение и пропустили…

Здесь, в Донбассе, немцы на все посмотрели своими глазами, нас везде водили. И в аэропорту донецком были, и в «Донбасс Оперу» я их приводил – чтобы они видели, как важно театру помочь. Ездили мы и в Горловку, и в Зайцево, общались с местными жителями… Немцы всё искали здесь русских солдат – замучили всех военных! Спрашивают: «Вы – русский?». – «Ну да, русский, но я местный». Потом немцы заявили: «Да, действительно, регулярной российской армии здесь  нет – а у нас же ничего этого не пишут». Я говорю: «Вот вы и пишите...».

Как только я вернулся из той поездки в Петербург, я переоформил документы своего фонда – прибавил к культуре и направление здравоохранения. Теперь он звучит как «Фонд поддержки культуры, искусства и здравоохранения». Так что у нас с немцами в арсенале есть уже одно совместное благое дело, и я надеюсь на их помощь конкретно театру. Мы же хотим восстановить «Летучего голландца». Я сейчас обратился в Фонд Розы Люксембург, написал туда прошение о финансовом содействии Донецкому театру в данном вопросе. Теперь жду ответа.

- А не рассматриваете ли вы для себя возможность участия в данном спектакле и в творческом плане? Я имею в виду – исполнить главную роль в «Летучем голландце»? Она вообще имеет место в вашем репертуаре певца-баритона?

В.В.: - В моем репертуаре ее на данный момент нет. Но если мы договоримся, то я, конечно же, возьмусь учить партию Голландца. Я давно хотел ее спеть, просто эта опера на самом деле редко где идет. По крайней мере, в тех театрах, где я работал, «Летучий голландец» не шел, хотя сам я – вагнеровский стипендиат. В немецком Байрёйте как у вагнеровского стипендиата у меня была привилегия, я там слушал «Тристана и Изольду» и «Летучего голландца» – это вообще фантастика. Мечта любого немца – попасть на Байрёйтский фестиваль (ежегодный летний фестиваль в баварском городе Байрёйте, на котором исполняются музыкальные драмы Рихарда Вагнера. Основан самим композитором – ред.), там за год до события уже нет билетов. Мой концертмейстер в Мариинском театре на немецком работает, поэтому я с удовольствием выучу и спою партию Голландца. Но сперва надо найти средства, восстановить декорации, а тогда уже я приеду и с удовольствием возьмусь за этот проект. На подготовку мне потребуется месяца три. «Летучий голландец» – это знаковая постановка, говорящая об уровне театра. Это – моя мечта. Может, потом получится спектакль и на гастроли в Германию повезти – пусть там посмотрят, что театр живет, пусть студенты пообщаются... Всё это сближает.

- Напомните, кроме «Риголетто», в каких спектаклях вы пели на нашей донецкой сцене?

В.В.: - В основном я здесь пел «Травиату», Грязного спел в «Царской невесте», кроме того, принимал участие в концертах, в том числе и в выездных – в частности, пел в военном госпитале перед ребятами-ополченцами – там все израненные... Я же приезжаю ненадолго, поскольку у меня в Петербурге основная работа. В Донецком оперном театре сейчас нет крепкого баритона, и поэтому я помогаю, как приглашенный солист.

- А вот насколько сложно приезжающему наездами артисту репетировать? Ведь основная труппа репетирует здесь стационарно – а как «сыграться» дистанционно?

В.В.: - На западе это делается так: вот я ездил в Краков, пел там Скарпиа в «Тоске», и они мне заранее прислали диск, чтобы я посмотрел спектакль, – я приехал и уже готов был. Но все равно перед спектаклем – сценическая репетиция, спевка, оркестровая спевка обязательны. Три-четыре репетиции, и уже можно выходить петь. Профессиональному певцу этого достаточно, все так работают. Сюда приезжаю – тут уже ребята готовы, с ними дирижёры позанимались, провели спевку, сценическое схождение, потом оркестровое, потом спектакль. Так обычно и бывает.

- Так получается, что свой 55-летний юбилей вы празднуете на донецкой сцене, и два года назад, как вы ранее сказали, вы тоже отмечали день рождения здесь. Это случайно или намеренно? И простите за личный вопрос – ваша супруга на вас не обижается, что свой значимый праздник вы отмечаете вдали от дома и семьи?

В.В.: - Это уже, кажется, моя восьмая поездка в Донбасс, и отметить свой юбилей здесь я решил специально. Причем, действительно, моя супруга со мной не приехала – об этом и речи быть не может, потому что, мало ли, со мной что-то случится, а у нас там собаки, дом, надо, чтобы кто-то о них заботился… Что касается обид, то их нет: моя жена меня прекрасно понимает и полностью поддерживает, мы с ней в этом плане союзники.

- Раз за разом приезжая в Республику, вы ощущаете перемены в городе, в окружающей атмосфере, в настроении людей?

В.В.: - Когда я в первый раз приехал, улицы были пустыми – хотя все чисто было, снег убирался... Но никого на улицах не было. Идешь пешком от гостиницы – я тогда в «Park Inn» жил – и доносится что-то где-то. То в очередь на ДК Куйбышева прилетело, там люди погибли, то на остановку, то диверсионные группы стреляют по центру… Всё время что-то такое витает в воздухе, тревожное. А этим летом приехал – фонтаны работают, люди ходят, полные улицы народу. Как будто ничего не было… Не мешали бы людям, отпустили бы – а Республика, жители сами разберутся, что им делать и с кем быть. В Крыму же вот разобрались. Я туда приехал, и даже мысли ни у кого не возникало проголосовать за Украину. Я свидетелем этому всему был. Я люблю поговорить с людьми. Да, бывают разные точки зрения, кто-то больше, кто-то меньше, но полностью недовольных Россией в Крыму вы не найдете – вопреки украинской пропаганде.

- Донецкая и петербургская публика отличаются по восприятию?

В.В.: - Трудно сказать. Но однозначно в Донецке – очень доброжелательная публика, с большой отдачей. И очень понимающая. Мне кажется, даже если я какие-то ноты не возьму, мне простят – потому что люди знают, почему я здесь.

- Не так давно Глава нашей Республики Александр Захарченко сказал, что деятели культуры, которые приезжают в Донбасс из других стран, проявляют героизм. Лично вы себя ощущаете героем?

В.В.: - То, что я сделал и продолжаю делать – просто человеческий поступок. У меня возникла такая потребность – помочь дончанам, и мне это приятно.

- Очень часто, особенно со стороны Украины, мы слышим, что мы здесь – люди очень низкого культурного уровня. Объективно, Донбасс – промышленный регион. Насколько публика здесь восприимчива к высокому искусству, на ваш взгляд?

В.В.: - Что касается оскорблений дончан со стороны тех украинцев, которые причисляют себя к «титульной нации», то это ужасно, и когда я при личном общении сталкиваюсь с такой точкой зрения, я не сдерживаюсь. Что до специфики промышленного региона, то, на мой взгляд, искусство понимают все, если оно, конечно, не очень «современное», потому что «современное искусство» я тоже не очень понимаю – эти все инсталляции и прочее. Пускай оно существует, это право авторов, но вы сделайте тогда музей современного искусства и укажите, что там будет выставляться, извините, голая попа или еще что-нибудь. И пусть там тусуются все, кому это нравится... Я из-за этого в театр сейчас не хожу, как и многие зрители. Пусть они в своем театре показывают понятное только им творчество, а не на госзаказы это ставят, потому что таких оперных постановок, у нас это называется «режопера» (режиссерская опера – нетрадиционная современная постановка классических произведений - ред.), выше крыши из-за рубежа.

А что касается «промышленного Донбасса», то, вопреки стереотипам, культурные, читающие люди есть везде. И вообще, жители южнорусских мест – Ставрополя, Донецка, Краснодара и так далее, – по моим личным наблюдениям, более вежливые, более культурные, менее агрессивные. У нас в Петербурге люди более закрытые. Правда, на концертах потом все раскрываются, но тем не менее. Я вот буквально в 2012 году был в Харькове, и мне там очень понравилось. В городе чисто, люди доброжелательные, улыбаются, очень культурно все… И как все так в мгновение получилось, что разделилось общество?! Конечно, держаться за унитарное государство Украине было абсолютно неправильно – такое неоднородное по составу государство должно быть федеративным, Галичина – одни люди, Восток – совсем другие. Но сейчас, на мой взгляд, никакая федерация уже невозможна, потому что никто не простит всей этой крови. Я бы не простил. Представители той стороны настолько зазомбированы, но считают зазомбированными нас. И ничего им доказать невозможно. Я им привожу аргументы, что женщин, детей, стариков оставили тут без жилья, без средств к существованию, а сколько убили, сколько держат в плену! Был у меня с одной дамой в Петербурге разговор – она родом с Западной Украины, два высших образования, в Петербурге полученных, замдиректора крупной фирмы, всем обеспечена, на Кипре дом... Я как раз упомянул, что еду в Донецк и она в ответ: «Врете вы все, что там происходит, это все – российская пропаганда!». Я говорю – как же так, детей, женщин убивают, вы же видите кадры! А она говорит: даже если и так – раз они не уехали, значит, они «колорады», а Украина избрала европейский путь развития… Я сказал – по-вашему, их убивать за это надо?! И это говорит человек, который 30 лет живет в Петербурге, получил здесь образование, состояние сколотил… И, к огромному сожалению, эта дама – отнюдь не одинока. Помню, после крымских событий мы с супругой поехали в Болгарию. Это как раз только началось противостояние в Донбассе. И что мы видим – сплошь машины с украинскими номерами. То есть там за них кровь проливают, а они здесь греются под солнцем на курорте и выжидают, чья возьмет, чтобы потом подстроиться. Это очень печально. Да и среди россиян существует мощнейшая «пятая колонна». Наша так называемая интеллигенция смотрит и слушает «Дождь», «Эхо Москвы»… И очень многие коллеги имеют отличную от моей точку зрения. К сожалению, у нас образовалась такая группа людей в сфере культуры и искусства, которая свою нелюбовь к действующей власти проецирует на всю страну. Да, у нас много проблем внутри страны. Но слава Богу, что наш нынешний президент есть, он поднял Россию с колен, и, возможно, дальше ситуация станет лучше. Недовольные властью есть всегда – я тоже ею часто бываю недоволен, но это же не значит, что я не люблю Россию! Наоборот – я хочу, чтобы она была сильнее, имела собственное лицо, достоинство и прочее. Я 20 лет отъездил в Германию с сольными концертами, пропагандировал там русскую музыку, русский романс, и у меня никогда не возникало никакой мысли, чтобы остаться там и стать немцем. Я – русский человек.

- Кстати, вы – въездной в Европу в части пресловутых санкций?

В.В.: - Да, как ни странно. Хотя, естественно, у Украины я «на карандаше» - я ведь, когда приезжал в Донбасс, пересекал границу по их меркам нелегально. И резкие высказывания я допускал неоднократно. Да и не боюсь я их санкций, потому что это – полный абсурд. Я выполняю здесь культурную миссию, гуманитарную. Если враг придет ко мне домой, конечно же, я как любой гражданин и просто мужчина буду с оружием защищать свою родину. Здесь же, в Донбассе, я могу помогать людям, ставшим заложниками этого конфликта, в гуманитарном, духовном плане. Стараться тем, кто попал в эту ситуацию, как-то облегчить жизнь – ведь человеческая жизнь бесценна, и другой не будет…

Министерство культуры Донецкой Народной Республики сердечно поздравляет Владимира Николаевича Вьюрова с 55-летним юбилеем! Желаем крепкого здоровья, бесконечного вдохновения, личного благополучия и мира!